Сегодня день памяти пермского политолога Олега Борисовича Подвинцева.
ДАННОЕ СООБЩЕНИЕ (МАТЕРИАЛ) СОЗДАНО И (ИЛИ) РАСПРОСТРАНЕНО ИНОСТРАННЫМ СРЕДСТВОМ МАССОВОЙ ИНФОРМАЦИИ, ВЫПОЛНЯЮЩИМ ФУНКЦИИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА, И (ИЛИ) РОССИЙСКИМ ЮРИДИЧЕСКИМ ЛИЦОМ, ВЫПОЛНЯЮЩИМ ФУНКЦИИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА.
Прошло всего четыре года, а кажется, что - целая эпоха. Думаю, что у Олега Борисовича обязательно нашлось бы и научное, и экспертное мнение по поводу всех последних событий. В последние годы своего научного творчества он много внимания уделял феномену «империи», что воплотилось в уже посмертном, к сожалению, издании монографии «Империя и споры о ней».
Для него Советский Союз – однозначно одна из форм имперской государственности, а современная Россия – постимперское общество со всеми соответствующими проблемами, фобиями и болячками.
Как ученый, он не оценивал «империи» в категориях «добра» или «зла» и был далек как от крайних форм воспевания их «величия», так и от полного отрицания их каких-либо исторических заслуг. При этом, он не считал «великодержавность» и «имперскость» единственно возможной формой политической организации для России. Более того, он был уверен, что время империй прошло.
Чем пересказывать, лучше дать слово самому автору:
«Противники российской/советской (и снова российской?) империи страшатся признания истинных масштабов потерь, связанных с ее распадом, сторонники– неизбежности этих потерь. Критики не могут непредвзято взглянуть на прошлое, ревнители– на будущее. В результате участники дискуссии говорят на разных языках и на несовпадающие темы. Голос пусть даже достаточно многочисленных представителей науки, стремящихся занять объективную позицию, слабо слышен. Шансы на реализацию каких бы то ни было практических рекомендаций у них минимальны. Империя в России еще не успела обрести свое место в музее или еще не дозрела до этого (идеальным местом для организации музея Советской империи, конечно же, является территория ВДНХ в Москве).
Практика так или иначе готовит для нее «момент истины». Не надо бояться переворачивать страницы истории. Стремление цепляться за прошлое– признак неуверенности в настоящем и страха перед будущим. Не стоит пытаться и вырвать из книги истории отдельные страницы, не говоря уж о целых главах». (стр. 367)
Говоря о составляющих имперской идентичности, он писал:
«Общая история– это не прошлое само по себе, а те образы этого прошлого, представления о его ключевых моментах и характеристиках, которые складываются в общественном сознании. И образы эти не могут быть тождественными для всех и неизменными. Они также имеют мало общего с объективным научным знанием. Под «общей историей» сторонники восстановления единства постимперского пространства подразумевают собственную идеологизированную картину прошлого, наивно полагая ее единственно верной. Таким образом, именно идеология, по их мнению, является второй из двух (первая – это язык, В.К.) её основных «скреп» унаследованной от империи идентичности. Соответственно, для ее сохранения ставка делается не только на поддержание и распространение бывшего имперского языка как средства межнационального общения, но и на идеологизированную пропаганду, которая не может не вызвать у некоторых групп отторжения, а у приверженцев других идеологий– сопротивления.
При этом надо иметь в виду, что «возрожденцами-реваншистами» неизбежно предлагается народам постимперского пространства не прежняя имперская идеология, а некий ее суррогат. (стр 293-294)
При этом, он показывал, что исторически «политическая и идеологическая составляющая в постимперской идентичности оказываются наименее живучи. Пафос так или иначе рутинизируется и теряет свое значение. Именно в таком виде постимперская общность возможна и при поколениях, относящихся к постимперскому периоду. В более отдаленной исторической ретроспективе, освобождаясь от политической конъюнктуры и субъективных психологических комплексов, имперское прошлое превращается в важную составляющую исторического багажа человечества, используемого для познания и творчества». (стр. 296)
Пять лет назад, оценивая перспективы дальнейшего развития путинской России, он был далек от той предопределенности, которая сегодня охватила многих противников режима: «Все перечисленные черты «державного дискурса», включая его всеобщность, с нашей точки зрения, свидетельствуют о продолжающемся процессе адаптации общественно-политического сознания российского общества к постимперским реалиям и о вступлении этого процесса в новую, решающую, стадию, которая может привести как к обострению имперских рецидивов, так и к постепенному снятию проблемы». (стр. 316-317)
Более того, отдельные «имперские рецидивы» - это скорее путь к изживанию, пусть и болезненному, великодержавия, чем к имперской реставрации: «Имперский синдром возникает в разных социумах и у различных политических сил. В настоящее время в развитых странах большинство людей по-прежнему озабочены престижем своей державы и их бывает не так уж трудно подтолкнуть к выражению этих чувств в той или иной форме. Однако, по нашему мнению, это не дает оснований говорить о реальной угрозе «имперского ренессанса» (или надежде на него) в современном мире. Имперское строительство требует жертвенности и подвижничества, по крайней мере на этапе рождающего империю импульса. Но жертвовать своим благополучием или тем более жизнью ради державно-имперских амбиций жители развитых стран (к ним можно в настоящее время отнести и Россию) не очень расположены». (стр. 364-365)
Наконец, пророческое: «Кроме того, важнейшим фактором в международной политике стало мировое общественное мнение, которое, как правило, находится на стороне «слабого» и восстает против жестоких методов подавления со стороны «сильного». Поэтому ни одна из великих держав за последние десятилетия не смогла выиграть ни одной войны у оказывающего упорное сопротивление противника, даже ограниченного в своих силах. Все это свидетельствует в пользу того, что империя как форма политической организации социального пространства на данном этапе развития цивилизации действительно исчерпывает себя». (стр. 365)
Вечная память! Спасибо, что Вы были и как жаль, что Вы не с нами!
